Амулет Самарканда - Страница 59

Он вышел из машины, хлопнув дверью; в салоне вновь повеяло паленой бородой. Миссис Андервуд посмотрела назад. Натаниэль сидел, оцепенев, и смотрел перед собой невидящим взглядом.

— Не хочешь выпить перед сном горячего шоколада, милый? — спросила она.

Бартимеус

21

Тьма, обволакивающая мой разум, рассеялась. Я мгновенно сделался таким же собранным, как всегда; все мои чувства обострились до предела. Я был словно готовая распрямиться пружина. Самое время бежать!

Но не тут-то было.

Мой разум работает на нескольких уровнях сразу. [Примечание: Естественно, на нескольких уровнях сознания. Люди в основной своей массе кое-как справляются всего с одним; ну, и под ним маячит ещё парочка более-менее бессознательных уровней. Для наглядности это можно сравнить с чтением: можно сказать, что я способен одновременно читать сразу четыре повести, напечатанные одна поверх другой, пробегая по ним одним движением глаз. А самое большое, что я могу сделать для вас, — это расставить сноски. ] Я вполне могу одновременно вести лёгкую беседу, составлять заклинание и прикидывать различные варианты побега. Очень полезная способность. Но в данный момент мне с лихвой хватило бы одного-единственного уровня сознания, чтобы понять, что с побегом пока что ничего не выгорит. Я вляпался по-крупному.

Ладно, будем последовательны. Как минимум я мог привести в порядок свою внешность. Очнувшись, я сразу же почувствовал, что за то время, которое я пробыл в отключке, моя личина наполовину развеялась. Сокол расплылся густым маслянистым облачком, и оно теперь слегка покачивалось в воздухе, как будто его колыхал невидимый прибой. На самом деле эта субстанция ближе всего к моей истинной сущности [Примечание: Сущность — это глубинная составляющая духа — скажем, меня, — в которой содержится его природа и его «я». В вашем мире мы вынуждены состыковывать свою сущность с тем или иным физическим обликом А в Ином Месте, откуда все мы происходим, наши сущности смешиваются свободно и хаотично] в чистом её виде, насколько это возможно во время пребывания в рабстве на земле. Но, несмотря на свою благородную природу, выглядело это облачко не слишком-то привлекательно. [Примечание: На самом деле по виду и запаху оно напоминало грязную сточную воду] Я быстро придал себе вид хрупкой женщины, задрапированной в тунику простого покроя, а потом добавил завершающий штрих — пару рожек на макушке.

Покончив с этим, я настороженно огляделся по сторонам.

Я стоял на небольшом постаменте или колонне высотой примерно метра два. На первом плане казалось, будто вокруг всё чисто, но на других планах, со второго по седьмой, меня окружала редкая гадость — небольшая энергетическая сфера необычайной мощности. Она состояла из тонких белых силовых линий, что выходили из верхушки столба под моими точеными ножками и снова скрещивались над моей изящной головкой. И мне не нужно было дотрагиваться до этой энергетической сети, чтобы понять, что при прикосновении она отшвырнет меня обратно, попутно причинив нестерпимую боль.

В моей тюрьме не было ни щелки, ни слабого места. Я не мог из неё выбраться. Я торчал в этой сфере, словно какая-то дурацкая золотая рыбка в аквариуме.

Но у меня в отличие от золотой рыбки была хорошая память. Я мог вспомнить, что происходило после того, как меня сцапали у магазина Шолто. Падающие на меня серебряные Силки. Камни мостовой, плавящиеся под раскаленными копытами африта. Запах розмарина и чеснока, который душил меня, словно руки убийцы, — и ускользающее сознание. Яростное негодование: меня, Бартимеуса, сцапали посреди лондонской улицы! Ладно, беситься будем позже. Сейчас надо сохранять спокойствие и глядеть в оба.

Сфера, в которую я был заключен, находилась в большой комнате довольно старинного вида. Стены были сложены из серых каменных блоков, а вверху виднелись тяжелые деревянные балки. Сквозь единственное окно проникал тусклый свет, с трудом пробивавшийся сквозь кружащиеся в воздухе пылинки, — луч едва достигал пола. Окно было забрано магическим барьером той же природы, что и моя тюрьма. В комнате высилось ещё несколько столбов вроде того, на котором стоял я. Большинство из них были пусты, но на одном балансировал маленький, яркий и очень плотный голубой шар. Трудно было сказать наверняка, но мне почудилось, будто внутри этой сферы можно разглядеть искаженный силуэт какого-то спрессованного создания.

В стенах не было ни одной двери, но это ещё ни о чём не говорило. В магических тюрьмах всегда хватало порталов. Войти в эту комнату (или выйти из неё) явно можно лишь сквозь врата, открывающиеся по приказу нескольких доверенных волшебников-стражей, причём отдать приказ они должны одновременно. Выбираться отсюда было бы чрезвычайно утомительно, даже если бы мне удалось вырваться из своей сферы-тюрьмы.

Да и стражники, прямо скажем, не облегчали пути к свободе. По периметру комнаты вяло маршировали два здоровенных утукку. [Примечание: Разновидность джиннов, пользовавшихся особой любовью ассирийских волшебников за тупую и безграничную страсть к насилию. Мне впервые пришлось схлестнуться с ними в битве под Аль-Аришем, когда фараон вышвырнул ассирийцев с египетской земли. Выглядят утукку неплохо: четыре метра роста, головы зверей или хищных птиц, хрустальные кирасы и пылающие огнём изогнутые мечи. Но все они легко ловятся на старый фокус «опасность сзади». Рецепт достижения успеха таков: 1. Берешь камень. 2. Швыряешь камень за спину утукку, чтобы произвести отвлекающий шум. 3. Ждешь, пока утукку обернется, вылупив глаза. 4. Радостно набрасываешься на него сзади. 5. Торжествуешь любым удобным тебе образом. Как ни странно, но из-за своих подвигов в те дни я нажил себе множество врагов среди уцелевших утукку. ] У одного была увенчанная хохолком голова пустынного орла, с хищно загнутым клювом и встопорщенными перьями. Другой был быкоголовым, и из ноздрей у него вырывались клубы мелких брызг слюны. Манерой двигаться оба напоминали массивных людей. В здоровенных жилистых руках утукку сжимали копья с серебряными наконечниками. Тяжелые оперенные крылья были сложены на мускулистых спинах. Глаза стражей безостановочно двигались, и от тупого, мрачного взгляда не укрывалась ни единая пядь комнаты. Я вздохнул — тихонько, по-девичьи. Да, радоваться особо нечему. Но с другой стороны, я ещё не побежден. Учитывая уровень тюрьмы — а он таки производил впечатление, — я, вероятно, нахожусь в руках у правительства. Но это лучше проверить. Значит, первым делом нужно как можно больше вытянуть из моих охранников. [Примечание: Правда, вряд ли улов будет велик. Есть одно простое правило: уровень интеллекта джинна с легкостью определяется по количеству личин, которые он носит. Веселые, неунывающие сущности наподобие меня могут принимать неограниченное количество образов. На самом деле чем их больше, тем веселее жизнь. Подобное разнообразие здорово скрашивает наше существование в этом мире. И напротив, всякие тупицы, вроде вышеупомянутого Джабора или тех же утукку, приклеиваются к одному-единственному облику и так им и пользуются, даже если он уже тыщу лет как устарел. Личины этих утукку были последним писком моды в Ниневии, в семисотом году до новой эры. Ну а кто сейчас станет ходить с бычьей башкой на плечах? Вот именно. Только тот, кто отстал от жизни!] Ближайший утукку (тот, который с головой орла), тут же обернулся, и жало копья взглянуло в мою сторону.