Амулет Самарканда - Страница 109

109

Мимо него сновало множество слуг, разносивших подносы с выпивкой, но ни один из них не окликнул Натаниэля.

На самом верху лестницы обнаружилась дверь, ведущая в светлый коридор с множеством высоких сводчатых окон. Полы здесь были из полированного мрамора, и их покрывали роскошные восточные и персидские ковры. Вдоль беленых стен в нишах стояли алебастровые бюсты великих исторических деятелей. Даже в неярких лучах зимнего солнца этот коридор выглядел ослепительно светлым. Натаниэль прошёл по коридору, держа ухо востро.

Впереди послышались громкие голоса и смех; какие-то люди здоровались друг с другом. Натаниэль решил, что разумнее будет не встречаться с ними. Он заметил в открытой двери полки с книгами и шагнул туда. Это оказалась красивая круглая библиотека, возносящаяся на два этажа, со стеклянным куполом вместо крыши. На высоте выше человеческого роста вдоль стен шла металлическая галерея, и к ней вела винтовая лестница. Сквозь стеклянные двери и расположенное над ними окно открывался прекрасный вид на лужайку и расположенный вдали декоративный пруд. Вдоль стен протянулись полки с книгами, большими, дорогими, старинными, собранными со всего света. Натаниэль в восхищении уставился на них, и сердце его забилось быстрее. Когда-нибудь у него тоже будет такая библиотека…

— Ты что здесь делаешь?

Панель с книгами скользнула вперёд, открывая устроенную за ней дверь. В проеме стояла темноволосая молодая женщина и недовольно смотрела на Натаниэля. Она чем-то напомнила ему мисс Лютьенс. Вся предприимчивость тут же покинула его. Натаниэль только и мог, что хватать воздух ртом.

Женщина шагнула к нему. На ней было элегантное платье; изящную шею обвивало драгоценное ожерелье. Натаниэль взял себя в руки.

— Э… не хотите ли канапе?

— Ты кто такой? Я раньше тебя не видела. — В голосе её зазвучали металлические нотки. Натаниэль лихорадочно ломал голову, как бы половчее соврать.

— Я — Джон Скволлс, мэм. Мы вместе с отцом доставили к вам заказанные деликатесы. Одному мальчику-слуге стало плохо, мэм, и меня попросили его заменить. Ну, ведь в такой важный день каждая пара рук на счету. Если я зашёл не туда, прошу меня простить, я ведь не знаю дома…

— Довольно! — Женщина по-прежнему была настроена враждебно. Теперь она, сощурившись, разглядывала блюдо. — Ты только глянь на них! Как ты посмел принести такое…

— Аманда! — следом за женщиной в библиотеку вошёл какой-то молодой мужчина. — Вот ты где!.. Слава небесам — еда!

Он шагнул к Натаниэлю и схватил с серебряного блюда сразу три-четыре самых помятых канапе.

— Спаситель! Я чуть не умер с голоду, пока мы сюда доехали. М-м, какие креветки! — Он с энтузиазмом принялся жевать. — Интересный запах. Очень свежий. Аманда, поведай же мне, неужто это правда? Ну, насчёт вас с Лавлейсом. Все только об этом и говорят…

Аманда Кэчкарт рассмеялась — словно колокольчик зазвенел — и указала Натаниэлю на дверь.

— Эй, ты, отнеси это в прихожую. И проследи, чтобы следующее блюдо выглядело приличнее.

— Слушаюсь, мэм.

Натаниэль слегка поклонился — он запомнил, как это делали слуги в Парламенте, — и покинул библиотеку.

Он понимал, что чудом вышел сухим из воды, и сердце его лихорадочно билось, но разум был спокоен. Чувство вины, жегшее его огнём, сменилось холодным пониманием. Миссис Андервуд умерла потому, что он украл Амулет. Она умерла, а он, Натаниэль, остался жить. Так случилось. А теперь он, в свой черед, уничтожит Лавлейса. Натаниэль знал, что, скорее всего, не переживет сегодняшнего дня. Но ему было всё равно. Перевес был на стороне врага. Что ж. Значит, так тому и быть. Он добьется своего или умрет, пытаясь это сделать.

Эта формула привлекала его своим героизмом. Она была ясной и простой и помогала избавиться от путаницы в мыслях.

Натаниэль отыскал прихожую по гулу голосов. Гости валили толпами; их весёлая болтовня эхом отражалась от мраморных колонн. Министры поспешно входили, стягивали перчатки и развязывали длинные шелковые шарфы; в прихожей было прохладно, и изо ртов гостей вырывались облачка пара. Мужчины были в смокингах, женщины — в элегантных платьях. Слуги, выстроившиеся вдоль стен, принимали пальто и предлагали гостям шампанское. Натаниэль на миг оробел, а затем, подняв блюдо повыше, нырнул в толпу.

— Сэр, мадам, не желаете ли?..

— Мадам, канапе с мягким сыром и креветками…

— Не угодно ли?..

Натаниэль вертелся во все стороны, протискивался то туда, то сюда, а протянутые со всех сторон руки парили над его блюдом, словно чайки, высматривающие добычу в волнах. Никто не заговаривал с ним. Его вообще словно не замечали. Несколько раз гости, тянувшиеся за канапе или уже готовые отправить его в рот, довольно чувствительно ударяли Натаниэля по голове. За считанные секунды нагруженное с верхом блюдо опустело; остались лишь крошки да несколько штук бутербродов из нижнего яруса. Натаниэля, растрепанного и с трудом переводящего дух, вытолкнули из группы гостей.

Рядом с ним оказался высокий, мрачного вида слуга; он разливал вино по бокалам.

— Словно звери, верно? — произнёс он еле слышно. — Проклятые волшебники!

— Да.

Натаниэль не слушал, что ему говорят. Он смотрел на столпившихся в прихожей министров. Линзы позволяли ему оценить истинный масштаб толкотни и столпотворения. Почти над каждым из присутствующих парил его собственный бес, и пока их хозяева вели светскую болтовню и хвастались драгоценностями, слуги общались на свой лад. Каждый бес пыжился, прихорашивался и принимал напыщенные позы и время от времени пытался поставить кого-нибудь из противников на место, исподтишка ткнув его заостренным хвостом в уязвимую часть тела. Некоторые бесы меняли цвет, переливались всеми цветами радуги и останавливались в конце концов на предостерегающем алом или ярко-жёлтом. Третьи же копировали выражение лиц и жесты своих соперничающих хозяев. Если волшебники это и замечали, то старательно не показывали вида; но у Натаниэля от этого сочетания неискренних улыбок хозяев и кривляния бесов голова пошла кругом.

109